Аля Хайтлина (с)
Сто четвёртый день
Мариуполь, море у поля, синее и подсолнухи,
Цвет твой выкручен до упора, еда навсегда подсолена.
Это дети этого города, им много и мало лет
Их счастливая жизнь распорота, города больше нет.
Мариуполь, в море упала солнца рубашка рваная,
Вот лежит на руках у папы девочка годовалая,
На ребёнке мамино платье - в пять раз для тепла сложить.
Она разучилась плакать, он разучился жить.
Мариуполь, меры у боли нет и предела нет её,
Лишь смотреть вперёд, в голубое, за руинами незаметное.
- Расскажите, куда вас вывезти, где милей прорастать вам заново?
- Всё равно, нам уже не вынести, если можно - куда-то зА море.
Вереницы, вагоны - сколько их? Целый город - примерно столько.
Изувеченные осколками, превратившиеся в осколки.
- Мама долго не шла, мы ждали её, но потом соседей спросили.
Если можно, то нас в Италию, там на улицах апельсины.
Мариуполь, мама ей пела и нещадно врала мелодию,
Ей не нравилось, но терпела, а потом понравилось вроде бы.
Заплетала волосы длинные.
Рана ещё кровит.
Не хилися, червона калино, маєш білий цвіт.